Противный звук будильника бесцеремонно вырвал меня из сонного небытия. Холодный воздух проник под одеяло, стоило мне потянуться, чтобы выключить, наконец, это противное изобретение человечества. «Пора вставать, - промелькнуло в еще сонной голове, - сегодня лекции по экономической теории». С неохотой я откинула одеяло и закуталась в теплую кофту, заботливо присланную мамой. Отопление еще не включили, и в квартире было так же холодно, как и на улице, где вот уже вторую неделю шел дождь, осенний, мелкий, больше напоминающий водяную пыль. Небо за окном было затянуто грязно-серыми тучами, и это не добавляло оптимизма и хорошего настроения.
На кухне от зажженного газа под чайником стало чуть теплее. После контрастного душа остатки сна развеялись, но настроение так и не поднялось, и теперь я сидела на кухне, обнимая чашку ладонями. Обжигающе горячий кофе теплом разливался по телу, и, казалось, что-то внутри оттаивает. Думать не хотелось, хотелось забраться обратно под пуховое одеяло и досматривать красивые цветные сны, но надо было торопиться на учебу. Несколько минут спустя я уже бежала к подземке. Люди на остановке зябко кутались в теплые куртки, поднимая воротники и вжимаясь в стены остановочного комплекса, словно там можно было спрятаться от вездесущего ледяного ветра. Полы моего широкого пальто безжалостно разлетались от быстрого бега и порывов холодного воздуха, но мне было все равно, лишь бы поскорее добраться до метро, где нет ни ветра, ни холодного осеннего дождя, от которого одежда промокает насквозь.
Поезд подошел быстро, я вошла в вагон и прижалась к стене. Людей было много, и я с любопытством начала разглядывать пассажиров. Хмурые, промокшие, они не обращали внимания друг на друга и спешили на работу в этот ранний час. На лицах некоторых словно была какая-то печать, позволяющая безошибочно узнать в них местных жителей. Климат накладывал свой отпечаток: отсутствие солнца и вечная сырость в городе, стоящем на болотах и костях его строителей. «Вот и Невский проспект», - подумала я, пробираясь к выходу. Толпа вынесла меня на платформу, и я торопливо пошла к эскалатору. Бог знает, почему мне захотелось вдруг в тот момент выйти через Гостиный двор. Поднявшись на эскалаторе, я побежала к выходу по длинному узкому переходу.
Уже на выходе, в большом просторном фойе сквозь гомон людей и шум отходящего поезда до меня донеслись звуки гитары. И это было так странно и необычно для столь раннего часа. Я начала оглядываться по сторонам и увидела парня, стоящего у стены. Лицо его было сильно обожжено. Одет парень был в простой джинсовый костюм, каких пруд пруди на любом рынке. Видавшая виды гитара в его руках, быстро перебирающие струны и лады тонкие пальцы притягивали взгляд. И я остановилась, подумав о том, что он, возможно, вернулся из какой-нибудь горячей точки недавно. Это было в его глазах – боль или что-то еще, не знаю. Но я уже видела это раньше.
Музыка, льющаяся из-под его пальцев, очаровывала, захватывала в вихрь образов, возникающих в сознании, увлекала в сумасшедший и дикий танец. Вдруг все вокруг стало таким неважным, неинтересным. Я перестала замечать озабоченных грузом проблем прохожих, спешащих по своим делам. Просто стояла и слушала. И ничего больше не существовало для меня, кроме мелодии, захватившей меня в плен. Ее рваный ритм заставлял замирать сердце.
Не знаю, сколько времени я так простояла. Из этого плена меня вывел толчок в плечо случайного прохожего. Кажется, прозвучало невнятное: «Извините». Я посмотрела прохожему вслед. Волшебное очарование мелодии было нарушено, и реальность бесцеремонно навалилась на меня: институт, лекции. Да, я уже опаздывала, поэтому, бросив прощальный взгляд на парня, побежала к выходу, мысленно обещая себе завтра вернуться сюда.
Уже потом, в институте, я ждала, когда же закончатся лекции, казавшиеся мне бесконечными. И как только профессор, посмотрев на часы, отпустил нас, побежала к выходу, чуть не забыв пальто. Когда же я, наконец, добежала до фойе подземки, парня уже не было. Не было его и на следующий день. Я каждый день приходила сюда и ждала, но он не появлялся. И лишь через неделю, когда я почти потеряла надежду, он появился вновь. Еще издали я услышала его гитару. Он снова был здесь и играл. Забавно, но перед ним не было ни какой-нибудь шляпы, ни чехла от инструмента, ни чего-то еще, куда бы прохожие могли кидать деньги. Он просто играл на гитаре, самозабвенно и легко, уставившись в одну точку перед собой.
А потом мне пришлось уехать, вернуться в свой родной город. Тогда я еще не знала, что навсегда. С тех пор минуло десять лет, и я совсем не помню,  как тот парень выглядит. Но иногда я слышу мелодию, что он играл. В шепоте ветра, в плеске речной воды, накатывающейся шумными волнами на песчаный берег, или в беспорядочной дроби капель летнего ливня. И тогда мое сердце замирает, его музыка все еще живет в моей душе.