"Ветер с моря дул, ветер с моря дул. Нагонял бегу, нагонял беду..." слышалось из старого радио в автобусе. А ведь и правда: сейчас ветер и как-то не весело. Опять поссорился с отцом, опять ушел из дома, и опять это дурацкое слово "опять". От него просто веет безнадежностью и усталостью. Ох да, и я опять иду на очередное прослушивание. Сколько их уже было? 30? 40? А я все никак не привыкну к абсолютному безразличию этих людей, к их беспардонности и нелепой уверенности в том, что начинающему артисту надо выдавать всю правду-матку в лицо. И они еще думают, что тем самым совершают благое дело. А может, мне их правда не нужна? А что, если мне совсем, ну совсем не интересно их мнение?! "Я тебе честно скажу, ты парень неплохой, но с таким репертуаром, кхе-кхе, побереги свое время, не мотайся на пробы.", "Парень, я к виляниям не привык и вот что думаю тебе надо понять: не то сейчас нашей эстраде надо, ты ничего такой, вроде с голосом, но вести себя на сцене не умеешь, слова ужасны, музыка тоже. Но ты не обижайся, тебе вряд ли кто сейчас правду скажет, кому это надо, таких, как ты, сотни каждый день приходят." И даже смешно становилось. Каждый второй думал, что делал мне великое одолжение, выплевывая все свои претензии. И они были свято уверены в том, что никто другой такого подарка мне не сделает. Если бы силы были, я бы их возненавидел, а так просто мерзко и противно.
Через пол часа еще одни пробы, а мне уже наплевать. Последние попытки напрочь отбили у меня желание выступать, но я обещал. Хотя я иногда сомневаюсь, что это обещание все еще стоит сдержать, она же никогда... Все, хватит, я  почти приехал.

"Я больше не увижу твоих сле-ез, прости! Демоны! Демоны! Я не задам тебе тот вопро-ос! Мы что могли, - сделали! Сделали!"
О-о! Охо-хо, куда я попал.
Нет, у меня нет мании величия, да даже уверенности в своих текстах нет, но подобные песни всегда вызывают меня вежливое недоумение - какого, пардон, хрена, именно подобные авторские креативы выпускают в эфир? И я ведь уверен, что парнем кто-нибудь заинтересуется. Вот как глазеют. Но признаюсь, глазеть есть на что: смазливый, фигуристый, модная прическа, дорогая одежда. Такие всегда становятся кумирами молодежи, а что с меня взять, - мятая футболка и старые джинсы. Обычные карие глаза и тексты, которые, как когда-то сказала она "такие странные, необычные. Тёма, они вытягивают что-то из тебя, когда их слушаешь. И не всегда это приятное ощущение. Но потом становится легче. Я путанно обьясняю, да? Прости. Наверно это потому, что сами твои стихи такие путаные." Так вот, кому нужны "путанные стихи"?
Моя очередь. Почему-то ноги прирастают к полу и невозможно сдлать и шага. Как странно, откуда взялось это волнение? Мне же абсолютно все равно, что будет. Точнее, я уже прекрасно знаю, что будет, и поэтому мне все равно. Собираю волю в кулак и иду на сцену. Далее все происходит, как в тумане. Обычные вопросы, по сотне раз повторяемые мной ответы, ленивый взмах руки и вот я стою, настраивая гитару.
И все как-то мутно и серо. Я как будто смотрю на себя со стороны и вижу, как нелепо выгляжу на этой oгромной сцене. А может, послать все и уйти? Я почти готов. Пусть народ слушает "я не увижу твоих слез, прости...", а я наконец найду себе нормальную рабору. Но взгляд вдруг останавливается на молодом парне, сидящем на первом ряду.
И мир вокруг снова обретает яркость.
Вдруг захотелось отблагодарить как-то этого парня, который в отличии от остальных действительно ждет, когда я наконец настрою гитару. Я даже почти вижу в его глазах интерес, хотя нет, ерунда, при таком расстоянии я с трудом могу рассмотреть его лицо, не то что выражение глаз. Во внезапном порыве беру микрофон и говорю: "Эта песня посвящается молодому человеку в первом ряду". И сразу же жалею об этом. Что за глупость я только что сказал? Я даже не знаю этого парня. И окружающие смотрят с удивлением и подозрением. Вот высокий дядька в костюме быстро подошел к тому парню и что-то ему зашептал. Тот отрицательно покачал головой и что-то ответил.
Я решил, что пора наконец начать выступление, чем раньше начну, тем быстрее уйду отсюда.

У бога меланхолия, и сваренный горький кофе.
На свитке из белых линий дырою - чужие строфы.
У бога бессонный вечер и вечность длиной в жизнь.
Очки поломались и встречи не будет, хоть откажись...
У бога смешные фразы, насмешливый горький взгляд.
А кто-то забудет разом глаза, что не так горят.
У бога такие руки, что кажется - убивать.
А он умирал от скуки и думал с тобой сыграть.
У бога в руках созвездье, а кошки мурлычут блюз..
Он дарит всё - безвозмездно. Но я принимать боюсь.

Последние аккорды сыграны и я открываю глаза. Привычка петь таким образом появилась еще с первого выступления, когда гомон вокруг и снующие туда-сюда люди не давали сосредоточиться. А закрыв глаза я слово оказываюсь абсолютно один. Только я, гитара и мои стихи.
Как и всегда, в первую минуту все молчат, тупо уставившись на меня. Уж простите, уважаемые, про демонов и слезы сегодня петь нет желания. А затем парень, которому я с дуру посвятил песню, резко встает и направляется к одному из организаторов. Я, признаться, совсем про него забыл, теперь же смущение нахлынуло с новой силой. Я никогда подобного раньше не делал, для меня мои тексты, - это как моя жизнь, и посвящается она только ей, а что другие могут в них понять? Медленно, как старик направляюсь к выходу, зная, что еще один честный разговор с организатором будет последней каплей. Все-таки я устал.
Уже у выхода меня окрикивает один из мужчин и рядом с ним стоит тот парень из первого ряда. Я подхожу. Он протягивает визитку, которую я автоматически забираю и говорит только "Звони". Я абсолютно тупо таращусь на их обоих, не говоря ни слова. В глазах молодого парня играют смешинки и это немного приводит в себя. Ничего более умного, чем "Вы уверены?" я спросить, конечно, не мог. На что мужчина отвечает
-  Я не уверен, он - да, - и кивком указывает на стоящего рядом парня. Тот улыбается и спокойно говорит, - скоро увидимся.
Я киваю и пробормотав что-то похожее на "хорошо, до свидания", направляюсь к выходу. Я все еще ошарашен, и интересная мысль вдруг приходит в голову, " неужели он и правда что-то понял в моих словах? В моей жизни."

***

Я не ждал ничего подобного, совсем не ждал. Мне в последнее время даже голову не приходило, что эти вечные пробы и попытки выступить на сцене могут к чему-либо привести. После стольких отказов я перестал надеяться на что-либо, поэтому предложение в продюссировании было настолько неожиданным, насколько и неправдоподобным.
Еще более неожиданным стало для меня то, что тот молодoй человек, которому я был обязан своим успехом, казалось, очень хотел узнать меня поближе. Андрей, его имя Андрей. Так вот, Андерй был неимоверно мил, но столь же неимоверно эгоистичен и капризен. Я, будучи старше его всего на год, часто удивлялся про себя, - как можно быть таким ребенком. А все объяснялось очень просто: Андрей был сыном моего продюсера. Богатеньким сыном богатенького папани. Нужно ли говорить, насколько мы были разными. Но, несмотря на то, что Андрей был достаточно обеспеченным молодым человеком, я буквально на второй день знакомства понял, что он очень одинок. Это произошло тогда, когда он довольно навязчиво приглашал меня в гости и я не смог отказаться.
Согласитесь, человек, у которого в квартире находится только одна вилка, один нож и одна тарелка, имеет довольно серьезные проблемы в общении. Андрей выглядел так, будто только в тот момент понял, что гостю в его доме просто не хватит столовых приборов. Поэтому он быстро собрался и ушел в магазин, а у меня появилось свободное время, чтобы немного осмотреться и добавить еще пару доказательств к собственным выводам: никаких фотографий друзей, только родственников и  одна пара домашних тапок у двери. Чем же обьяснялось эта странная нелюдимость? Парень, настолько богатый и симпатичный обязательно должен иметь сотню "друзей" и "подруг". Но у Андрея их не было. Спрашивать было неудобно, да и я сам не мог похвастаться общительностью. В конце концов я решил, что это не мое дело и просто продолжил дружбу с Андреем. Если не обращать внимание на тот факт, что в его тоне частенько проскальзывали приказные нотки, Андрей был интересным парнем. Довольно умным собеседником и с разносторонними взглядами на жизнь. А еще у него было хорошое чувство юмора, хотя я в нем плохо разбираюсь и не уверен, что значит это определение, но шутки Андрея не были пошлыми, а довольно забавными. Думаю, это и значит, - хорошое чувство юмора. Теперь, когда мне приходилось часто бывать в студии, я то и дело видел Андрея рядом с моим продюссером. Нельзя было сказать, что они хорошо ладили, но все же Андрей с уважением относился к отцу. Я всегда завидовал семьям, где отец с сыном хорошо общаются. Всегда завидуешь тому, чего нет у самого, но что очень бы хотелось получить.

Сейчас я жил в однокомнатной квартире друга, который на время уехал в другой город к родителям, перед этим дав мне ключи, со словами
- Я прошу тебя приходить несколько раз в неделю. Ну смотреть, все ли нормально, Марго кормить и все, больше ничего не надо. Спасибо тебе, Тём, заранее.
На что я ответил, что конечно, нет проблем, кошку накормлю, за всем присмотрю. А теперь сам обосновался в этой самой квартире. Не приятная ситуация, а что делать, других вариантов не было.
Через неделю наконец появилось время разобрать сумки и я бережно выкладывал из нее свои тексты. Какие-то были слишком приторными, какие-то откровенно слабыми, но они все равно мои. Взгляд упал на небольшой неподписанный конверт, в котором лежало письмо. Неотправленное, непрочтенное никем, кроме меня. Это то, что я часто читал, когда все становилось совсем уж погано. Я открыл конверт и развернул лист бумаги.

"А оно не отступает, не отступает, не отступает. И надоело, надоело. За себя и тошно и обидно. А еще стыдно, но совсем чуть-чуть. Потому что когда так тошно и обидно, что на стыд просто не остается душевных сил. Я слишком поздно все это понял и теперь за это обидно тоже. И никогда, никогда ничего не выйдет. Кто сказал, что все пройдет и не надо сдаваться? А что делать, если не отступает, не отступает никак? И надоело молчать."

Пример того, что я называю "приторный текст". Такой вязкий и по девчачьи сопливый. Но он мой.
Строки, понятные только мной, посвященные себе и моей запутанной жизни. Наверно, она бы сказала, что я совсем не жалею себя у мучаю почем зря. Погладила бы по голове и уверяла, что все образумится. Она бы тоже не поняла, что я имел в виду своими словами, но это было бы не важно. Мне не нужно, чтобы кто-либо меня понимал, мне вполне достаточно себя и молчаливой поддержки рядом. За это я ценил ее больше всего, - она всегда была на моей стороне, порой даже не понимая, что опять не так.
И сейчас, снова проводя глазами по тексту, я опять задумался: неужели хоть кто-то когда-либо поймет эти слова? Мою жизнь? Ведь то, что мне такой человек не нужен еще не знчит, что мне не интересно.