Стальной ошейник холодит кожу, он достаточно свободен, но тяжелый и потому натирает сзади шею. Короткая цепь сковывает его с массивным, вставленным в стену кольцом. Кольцо прочное, а кладка хоть и старая, но добротная, даже цепь сделана на совесть. Выхода нет…
Русоволосый мужчина сидит, привалившись спиной к холодной стене, его взгляд неотрывно устремлён на махонькое окошко, расположенное под самым потолком пустой камеры, сквозь железные прутья насмешливо улыбается убывающая луна. Полнолуние уже два дня как за плечами, но его заключение всё продолжается. Начавшись как добровольное, оно незаметно превратилось в навязанное и безвыходное. А всё потому, что глупый оборотень совершил очередную очень глупую ошибку – он доверился слизеринцу и тот не изменил славе своего факультета, обманув его наивное доверие. И вот теперь он, пусть и в облике человека, сидит на мокром полу в маленьком каменном мешке, прикованный цепью, словно дикий зверь или преступник.
Безумно хочется есть и согреться, онемевшее от неудобного сидения тело буквально насквозь проморожено мертвецким холодом, проникающим под кожу и упорно лезущим в самое сердце. Ноют новые раны, которые он нанёс сам себе, валясь на каменном полу в припадке метаморфозы, многочисленные ушибы раскрасили кожу подобно живописному полотну, жаль лишь, все эти красочные пятна сплошь в красно-синей болезненной гамме.
Внезапный скрип железного засова, доносящийся издалека, привлекает внимание сидящего. Всё ещё по-звериному чуткий слух напрягается, желая разгадать поставленную перед ним задачу. Тело напрягается, предчувствуя опасность. Тонкие руки c  обломанными ногтями отчаянно цепляются за звенья цепи, янтарно-карие глаза широко раскрыты и, почти не мигая, смотрят на обитую железными полосами дверь, из-за которой уже доносятся тихие шаги и скрежет проворачиваемого в замке ключа.
С тихим скрипом дверь раскрывается, впуская в слабо освещённое луной пространство скрытую чёрной мантией фигуру. Пленник до рези в глазах вглядывается в скрывающий лицо вошедшего сумрак, до упора натянув цепь, так что ошейник почти впивается в кожу:
- Кто ты? – Хрипло спрашивает он, не отводя взгляда.
Но вошедший молчит, лишь делает пару шагов, вплотную подходя к сидящему на полу мужчине.
- Кто ты? Кто ты, черт возьми, такой? – Вновь звучит вопрос, но вновь остаётся без ответа. Лишь шелестит мантия, когда тот достаёт волшебную палочку.
- Что ты… - испуганно шепчет пленник. Но его противник внезапно наклоняется и, схватив сидящего за растрёпанные волосы, заставляя запрокинуть голову, резким рывком впивается в удивлённо приоткрытые губы. Растерянная неподвижность, властная напористость, отчаянная борьба и болезненная хватка…
Спустя мгновение один отстраняется, оставляя второго, судорожно пытающимся отдышатся, касающимся дрожащими руками покрасневших губ.
- Что ты хочешь от меня? – Растерянно спрашивает пленник и безуспешно пытается уклониться от направленной на него палочки, но, увы - тихая вязь заклинаний и его тело расслабляется, и неловко обвиснув на цепи, он, теряя сознание.
И лишь теперь вошедший откидывает капюшон мантии и, окидывая пленника внимательным взглядом серебристо-серых глаз, одним взмахом палочки избавляет его от цепи. Потеряв опору, тот безвольно оседает на пол. Новое заклинание и тело поднимается в воздух и, направляемое заклятием, движется вслед за покидающим камеру слизеринцем.
Подземелье вновь погружается в свой одинокий сон, и лишь дробное эхо от хлопка железной двери ещё долго разносится по пустым камерам и коридорам…